И было это до того, как восстал МавМав Урчальник против Великих Длиннокотов, и спустились все они в Мир, чтобы сразить друг с другом. Потому Некот, Отец Анонимности, был рядом в тот день, когда готовил Безумнокот на-но-блины из чёрной муки для Тёмнокота.
И прознал он о том, что блины те тоньше, чем самое тонкое из созданного Единым. Решил он проверить, что будет со съевшим столь тонкое. Уж не познает ли он Суть Мироздания или станет он равен самим Длиннокотам?
И призвал Исчезник Зверя своего – Анонимуса Безликого, поручив ему найти и выкрасть для себя чёрный на-но-блин. Прокрался Анонимус к Тёмнокоту и увидел он, что лежат блины без присмотра и охранения. Взял он блин и тут подумал: «А что если я съем его? Обрету Силу над Силой? Стану из слуги - хозяином. Стану равен Длиннокотам!»
И не подумав, укусил он чёрный блин. Тут же срезало ему полголовы. Ибо блин тот был тоньше самого тонкого и лишь Длиннокот мог съесть его, не разделив саму сущность свою. Упал Анонимус на пол, и услышали падение его Длиннокоты. А кровь его стекла на землю и увидел ее Некот. Одновременно достигли они тела Анонимуса, ибо не торопились Длиннокоты (а куда им, собственно торопится?), но спешил со всех лап Исчезник.
И склонились они над трупом. Взмолился Некот: «Пожалей несчастного, Светлокот! Верни ему Жизнь!»
«А смысл?», – удивился Белокот, – «от него же нет пользы, а создан он был тобой, а не Единым».
Взмолился Некот: «Пожалей несчастного, Тёмнокот!»
«Ведомо Мне, что сам ты послал его сюда», – ответил Чёрнокот, – «ты заварил ты и расхлёбывай».
Взмолился тогда Некот: «Пожалей хоть ты его Огнекот!»
«А так прикольнее!» – улыбнулся Безумнокот.
Посмотрел Некот на Единого.
«Мне лениво», – сказал Единый.
И разошлись Длиннокоты. Опустились лапы у Исчезника, поник он.
И проявилась тогда над трупом Невидимая Кошкоматерь. И улыбнулась она Исчезнику.
А после спустилась и, откупорив скляночку с вязкой жидкостью, произнесла: «Приставь голову его к телу его».
Узнал Некот скляночку - в ней был живительный котоклей, и приставил голову Анонимуса к телу его.
И налила Кошкоматерь жидкость из скляночки, жидкость чистую, как слеза, в распахнутый рот Безликого и сказала: «Пей клей и живи».
И вздохнул, и содрогнулся, и ожил Анонимус.
И вознёс молитву Некот Невидимой Кошкоматери. Поднял он оставшуюся скляночку, и увёл Анонимуса прочь.
С той поры живительный котоклей начали называть Ано-на-на-клей.
Яум.